Когда я был маленьким мальчиком, мне нравились животные и птицы. Так как я рос сам по себе, за многие мили от других детей – животные и птицы были моими друзьями. Живя так далеко от всего, моему отцу приходилось охотиться, для того чтобы у нас было мясо на столе, но это никогда меня не огорчало, поскольку уже тогда, глубоко внутри я вероятно понимал что все является пищей для чего-то еще. Как бы то ни было, мне было ненавистен тот факт, что существуют люди, которые стреляют и рыбачат и убивают просто ради забавы. Для меня не было никакого спортивного интереса или радости в убийстве только ради убийства. Тем не менее, у всех моих двоюродных братьев были дробовики, которые их родители выдавали им как только они становились достаточно взрослыми чтобы не перестрелять друг друга. Я никогда не хотел иметь дробовик, но время шло, и сначала мои двоюродные братья и дяди, а затем также и мой отец, начали поддразнивать меня насчет моего нежелания стрелять в птиц и животных.

Я любил и восторгался своим отцом, и все что я желал, так это угодить ему любыми способами. В результате моя любовь к животным и птицам превратилась для меня в проблему, поскольку я начал верить, что до тех пор пока я также не начну стрелять птиц и животных, я буду всего лишь обузой для моего отца, который в моих глазах был настолько сильным, отважным и мудрым. Так что в однажды, после очередных насмешек, я взял дробовик одного из моих двоюродных братьев и пулей вылетел из дома, решив положить конец всем насмешкам и тому, что мне досаждало. Недалеко от дома, я увидел маленькую птичку, поющую в акации. Я мало стрелял до этого, кроме тех случаев, когда мы всей семьей собирались иногда чтобы пострелять по мишеням, поэтому у меня не было никакого опыта в стрельбе по живым мишеням, но я не колебался ни секунды. Я поднял ружье, прицелился и выстрелил. Птичка упала на землю, не издавая ни звука в мягкой траве под деревом, но в своей неопытности я ее не убил, а только покалечил, попав ей в горло. Я подошел к птичке, и поднял ее.
Она была такой маленькой, даже в сравнении с моими руками ребенка, и тем не менее она была такой красивой и такой совершенной во всех отношениях, только сейчас ее милые глаза были дикими от страха. Я смотрел в глаза маленькой птичке, которая так сладко пела всего лишь пару минут назад, и, что-то во мне сломалось. Закрыв глаза, я свернул птице шею, чтобы избавить ее от мучений, и швырнул искалеченное тело в кусты.

В тот момент я издал тихий внутренний крик.

– Убийца!

Я убил одного из моих маленьких друзей – друга, который доверял мне. Я вскрикнул обращаясь ко вселенной, но единственным мне ответом была ужасная тишина. Мне казалось что вся природа находилась в шоке от того что я сделал, и в ужасе от моих действий. Я повернулся к дереву под которым стоял, и заплакал как никогда прежде. Я не знаю, как долго я сидел там и плакал. Может быть, с пару коротких минут, может быть с час или даже больше. Я не знаю, но я плакал и плакал, и на меня нахлынула огромная и ужасающая ясность.

Даже будучи столь молодым, я понял, что поддался принуждению сделать что-то, что полностью противоречит моей настоящей природе.

И все-таки, кроме меня было некого винить.
Я был тем, кто хотел угодить моему отцу.
Я был тем, кто верил что мне пришлось это сделать для него.
Я был тем, кто взял ружье.
Я был тем, кто застрелил моего маленького друга.

Кровь, что высыхала у меня на руках, была целиком и полностью результатом моих действий. И вот тогда, я взял ответственность за себя, за мою жизнь, и я впервые посвятил себя чему-то по-настоящему. Вытерев кровь со своих рук, я повернулся прочь от дерева и обратился ко всей жизни. Я не знаю, что именно сказал, и говорил ли я вовсе, но я знаю, что в тот день я вылил в мир все мои самые сокровенные чувства. Поступив подобным образом, я обещал себе что с этим покончено – что никогда, никогда более, никакая жизненная форма не пострадает от моих рук только из-за того, что я хочу получить одобрение от своих собратьев. Вместе с тем обещанием что-то спало с моих плеч, и даже не зная как, я понял, что простил себя, в силу того что обещание которое я дал было надолго и связывало все вместе.

Каким-то образом я знал, что это обещание породит действия – действия, которые оправдают смерть моего маленького друга. Не было и не будут какой-либо возможности избавиться от моего ужасного преступления, но, по крайней мере, мой маленький друг не умер зря. Возможно, той маленькой птичке пришлось умереть, чтобы я мог извлечь урок. Может быть, умерев от моих рук, у других жизненных форм стало больше шансов в том, что их будут защищать те же самые руки, что причинили столько боли и страха тому прекрасному маленькому созданию.

Это было простым обещанием – обещанием мальчика, и оно не вернуло маленькую птичку к жизни, но каким-то образом что-то изменилось во мне и во всем вокруг меня. Казалось, что день стал более светлым, цвет деревьев и травы стал снова ярким, и даже птицы вокруг меня снова начали петь. Было такое впечатление, что простив себя, природа также меня простила. С того дня у меня было еще несколько удобных случаев, предоставленных как животными, так и людьми, чтобы подтвердить вновь и вновь то первоначальное обещание.

Каждый раз, когда я вновь подтверждал свою клятву, она становилась все сильнее и яснее, таким образом, что со временем я начал понимать – в чем действительно заключается моя приверженность. Сегодня я знаю, что ее значение в том, чтобы сражаться за свободу от рабства и истощающих эффектов социальной обусловленности. Это стало тем стержнем, вокруг которого вращается вся моя жизнь, с того ужасающего дня, когда я дал то обещание. Посвятив себя этому, единственный путь у которого есть сердце лично для меня – это сражаться не только за свою свободу, но также за свободу каждого живущего существа на нашей прекрасной планете. В этой борьбе я никогда не забывал своего маленького друга. Я никогда не забывал, что он отдал свою жизнь, чтобы я мог дать эту клятву. Я не горжусь тем, что я сделал, поскольку то, что я сделал – крайне бесчеловечно. Но, я горжусь и чувствую себя невероятно привилегированным тем, что меня учило такое светлое и прекрасное существо. В самом своем сердце я мечтаю о том дне, когда у меня появится шанс сделать для своего друга то, что он сделал для меня.

Тем временем, у меня есть жизнь, которую нужно прожить, и у меня есть долг, который нужно исполнить, чтобы сохранить свою приверженность. Таким образом, по крайней мере я уверен, что мой маленький друг умер не зря, и будет всегда жить в моем сердце. Память о страхе и боли, которые я причинил ему, поможет мне быть сильным и твердым даже в моменты моей наибольшей слабости.